Смейся, заяц над своею морковью!
Долго она в огороде росла.
Ты поливал её потом и кровью.
Только удача тебя обошла.
Задом к тебе повернулась Фортуна,
грозный свой лик показала Судьба.
И Винни-Пух, первый сын Инчу-Чуна,
трижды с тотемного падал столба.
Змей Чингачгук подбирался к морковке.
Кончились кактусы — он озверел.
Не уступая индейцу в сноровке,
ты его дважды граблями огрел.
Следом Чапаев в папахе и бурке,
глазом сверкает и шашку острит.
Ваня-Без Башни — на Сивке-Каурке.
И каждый морковку спереть норовит!
Слухи, как мухи, летят над долиной —
заяц не зря стережёт огород.
Эта морковка сродни мескалину —
глюки ж страшнее и круче приход.
Вон Винни-Пух-дескать, глупые шутки! —
раз с голодухи её заточил:
вышел из леса на пятые сутки,
хрюкнул и враз Пятачка замочил!
Всех всколыхнула история эта —
стали решать, как добыть корнеплод.
Ночью шептались в лесу до рассвета.
План был простым — штурмовать огород.
Заяц, всю ночь пребывая в тревоге,
кутался зябко в старинную шаль.
Чуяло сердце беду на пороге.
Было чего-то мучительно жаль.
Он ведь морковку растил для питанья,
О мескалине ж не знал ничего…
Но посылает Судьба испытанье —
точится зуб на морковку его!
Солнце взошло, зачирикали птицы.
Заяц с обрезом взошел на крыльцо.
Тихо в лесу, только что там таится?
Слева в кустах показалось лицо.
Это Чапаев, сверкающий глазом,
подал беззвучно команду: «Вперёд!».
Все зашуршало, и вслед за приказом
дружно ворвались враги в огород.
Заяц стрелял до скончанья патронов:
бурка пробита, Каурка упал.
Ваня-Без Башни средь криков и стонов
ползал и с корнем морковь вырывал.
Зайца поймал Чингачгук озверелый.
Нету верёвки — ушами связал.
Маленький, жалкий, по-зимнему белый,
заяц на грядках разрытых лежал…
Целый мешок вожделенной моркови
Ваня-Без Башни в кусты уволок.
Что им до Зайцевых пота и крови!
Вот он — в руках — драгоценный мешок.
Каждый с опаской берёт по моркови.
Каждый её осторожно жует.
Лица у всех, словно в стаде коровьем.
Все. Прожевали. А где же приход?
Ждали до вечера. Мрачно молчали.
Нет, не цепляет, итог подвели.
Бедного зайца зазря обокрали…
Глядь, под ногами-то нету земли!
Лес отвернулся, чирикают ветки,
птицы ползут в сероглазых кустах.
В грязных руках размножаются клетки,
бурка Каурку грызет впопыхах.
Мама! — Чапаев кричит из желудка.
Папа! — ему отзывается рот.
Ваня-Без Башни, хихикая жутко,
Чингачгуком накормил пулемет.
Больше не видели наших героев,
так и пропали они навсегда.
Заяц, бедняжка, в саду под горою
груши растит, не жалея труда.
Слухи, как мухи, ползут по долине:
Заяц не зря эти груши сажал!
Он-то не знает о псилоцибине…
Ладно, мне некогда, я побежал…